Джонна Стингрэй о Викторе Цое
Я проснулась сегодня утром и увидела
Виктора Цоя, стоящего передо мной. У меня перехватило дух, и я спросила, что он
здесь делает, а он ответил мне, что все это было шуткой и ничего не произошло.
Вся в слезах, я села на край кровати, чтобы обнять его, но, открыв глаза,поняла,
что это был сон. Виктор не вернется, и, оглядывая свою комнату, заполненную его
картинами и фотографиями, я ощутила ужасную пустоту. Для многих Виктор был
звездой, любимым артистом, а для меня он был самым близким другом.
Я познакомилась с ним в 1984 году. Он был тогда застенчивым, замкнутым, говорил
медленно, низким голосом. Что-то в нем мне сразу понравилось. Может быть, то,
что в отличие от многих других он не пытался со мной немедленно подружиться
только потому, что я - американка.
Поначалу мы были приятелями, и только со временем он стал одним из моих самых
верных друзей. Я помню, как в 1985 году я ему сказала, что рано или поздно он
обязательно приедет ко мне в гости в Лос-Анджелес и мы поедем в Диснейленд, а
потом на берег океана. Но он мне ответил, что я не врубаюсь и что я очень
наивная.
Тогда Виктор зарабатывал на жизнь, работая кочегаром, с вечеринок уезжал до часа
ночи, чтобы успеть в метро, денег на такси у него не было. Но вот пришла
гласность, его стали показывать по телевизору, а в газетах стали писать о
выдающемся рок-певце Викторе Цое. Однажды он рассказал мне, как к нему в
кочегарку приезжал человек и стал орать, что ему, дескать, холодно, почему плохо
топят... Виктор повернулся к нему лицом, и этот человек вдруг спросил:
- Ты же Виктор Цой, известный певец. Что же ты здесь делаешь?
- Это моя работа - ответил Виктор.
Тот человек сказал, что это просто невероятно. Я как-то спросила Виктора, почему
он продолжает работать в кочегарке, и он мне ответил, что ему это нравится.
Вероятно, работая, он уверенно себя чувствовал, это делало его проще и ближе к
людям. Именно тогда я поняла, почему его песни значили так много для такого
большого количества людей. Это были песни, написанные реальным человеком. Но в
глубине души Виктор был ребенком. Ему всегда нравилось шутить, принимать участие
во всяких приключениях, но при этом он умел быть серьезным и заботливым.
В 1986 году мне отказали в разрешении приехать в Советский Союз на собственную
свадьбу с Юрием Каспаряном. Полгода я ждала визы, и это были шесть самых ужасных
месяцев моей жизни. Мне тогда казалось, что все кончено, и именно Виктор
поддерживал меня все это время. Он писал мне письма со смешными картинками, в
которых повторял: Джо, не грусти, ты обязательно вернешься. Мы все тебя ждем, мы
- твои друзья и не забудем тебя. Пожалуйста, не плачь. Будь счастлива.
Его письма и телефонные звонки спасли мне жизнь. Время шло, и группа Кино
становилась все популярнее. В 1988 году то, что Виктор считал несбыточным,
произошло. Он полетел в Америку. Я ждала этого момента так долго, что решила
потратить все сэкономленные деньги, чтобы сделать это его путешествие
незабываемым. В аэропорт встречать их с Юрой Каспаряном я отправилась во взятом
по этому случаю напрокат белом лимузине с баром и телевизором. Две недели мы
провели, как дети, наслаждаясь жизнью. Виктору все очень нравилось. Мы скакали
на лошадях, катались на снегомобилях, ездили на океан, были в Лаc - Вегасе.
Ходили по магазинам и наконец поехали в Диснейленд, который понравился Виктору
больше всего. И когда мы гуляли по сказочной стране, называемой Диснейленд, он
все время повторял: "Я опять чувствую себя ребенком..."
В 1989 году он приехал снова, со своей женой Наташей, и в первый же день они
отправились в Диснейленд, а на следующий день мы все вместе с Рашидом поехали на
фестиваль американского кино на премьеру его фильма Игла, в котором Виктор
исполнил главную роль. После показа фильма Виктор сыграл с Юрием короткий
концерт. Зал был заполнен до отказа голливудскими знаменитостями, и, хотя они не
понимали ни слова, энергия Виктора, страсть его песен их захватила. К сожалению,
это был первый и последний концерт Виктора в Америке, но для всех, кто видел его
тогда, он будет незабываем. Все, с кем Виктор встречался в Америке, даже
мельком, остались к нему неравнодушными. В 1989 году мы часто летали в Ленинград
по делам, Виктор в то время уже окончательно обосновался в Москве вместе с
Наташей, и возвращались мы из Ленинграда с мешками, полными писем. Мы садились в
конце самолета и читали их. Виктор старался читать все письма, они очень много
для него значили, он понимал, что ему выпала особая миссия в жизни.
В 1990 году мы с Виктором ездили в Японию по приглашению одной из крупнейших
японских компаний, фирмы Амьюз. Эта фирма решила купить Иглу, а также выпустить
пластинку Кино и пригласить группу на гастроли. И опять мы веселились как дети,
и наслаждались жизнью. Виктор там всем очень нравился, особенно девушкам, потому
что он выглядел по-восточному, но был выше всех, что их и покорило. Японские
девушки очень застенчивые, поэтому они только украдкой смотрели на него и
хихикали. Это путешествие было для Виктора особенно важным. У него была слабость
ко всему японскому, ему были понятны восточная сдержанность и застенчивость. К
тому же в Японии тоже есть Диснейленд. В самолете, возвращаясь домой, мы
проговорили всю ночь, и именно тогда я поняла, что Виктор стал настоящим
мужчиной, в глубине души он по-прежнему оставался ребенком, но вместе с тем стал
взрослым. Он много говорил об ответственности. Он чувствовал ответственность за
свою первую жену Марианну, их сына Сашу, а также за Наташу и ее ребенка, не
говоря уже о своей аудитории, к которой была обращена его музыка. Он сказал мне
тогда, что ему приятно чувство ответственности, оно заставляет активно жить.
Он очень любил Наташу, и за те три года, что они провели вместе, они были
неразлучны. Мне кажется, что большую часть жизни Виктор чувствовал себя
одиноким, но с Наташей он нашел себя. Тогда, в самолете, он сказал мне, что
добился всего, чего хотел в жизни, что он счастлив. 24 июня 1990 года состоялся
последний концерт группы Кино на стадионе Лужники в Москве. Я тоже принимала в
нем участие, и после своего выступления я сказала Виктору, что устала и поеду
домой, но он попросил меня остаться, сказав, что сегодняшнее выступление Кино
будет особенным. Вспоминая об этом, я ему очень благодарна, так как их
выступление было действительно особенным: 62 тысячи человек приветствовали Кино
и стоя пели вместе с ним. Был устроен специальный салют и зажжен олимпийский
факел. Это был волшебный вечер, который нельзя описать словами. После концерта я
попрощалась с Виктором, потому что на следующий день я улетала в Штаты. Мы
пожали друг другу руки, чтобы скрепить наш договор поехать всем вместе следующей
зимой в Диснейуорлд во Флориде. Он сказал мне, что собирается провести лето под
Ригой и добавил, что если мне нужно будет срочно его найти, то я могу позвонить
Наташиной маме в Москву, и она ему все передаст. А если ничего не нужно, то
увидимся в сентябре. Он обнял меня, поцеловал и сказал : До встречи в сентябре.
В тот день, 24 июня 1990 года, я видела Виктора в последний раз. Эти печальные
дни тянутся медленно для меня, и все время пытаюсь найти ответ на вопрос -
почему? Почему именно он? И единственное, во что мне остается верить, - это что
на то было Божья воля, что такова его судьба.
Он оставил нам свои песни, музыку и нашу память о нем. А что касается лично
меня, я знаю только одно: никто не займет его место в моем сердце. Это место
всегда будет принадлежать Виктору Цою. Когда я пытаюсь сейчас прийти в себя,
именно его слова помогают мне превозмочь себя: "Джо, не грусти, пожалуйста, не
плачь, будь счастлива". У меня был друг, его звали Виктор Цой, и мне его будет
не хватать...
Джоанна СТИНГРЭЙ,
сентябрь 1990 г